Второе кольцо силы
Нагваль дал это внимание тебе, но не мне. Он сказал мне, что он истощил бы меня.
Она сказала что-то еще об определенном роде внимания, но я был очень уставшим. Я заснул так внезапно, что не успел даже отложить в сторону свои заметки.
4. ХЕНАРОС
Я проснулся около 8 часов следующего утра и обнаружил, что ла горда высушила на солнце мою одежду и приготовила завтрак. Мы ели на кухне, на обеденной площадке. Когда мы закончили, я спросил ее о Лидии, Розе и Жозефине. Они, казалось, исчезли из дому.
— Они помогают Соледад, — сказала она. — она готовится к отъезду.
— Куда она собирается уезжать?
— Куда-нибудь из этого места. У нее больше нет причин оставаться. Она ждала тебя, а ты уже приехал.
Сестрички собираются вместе с ней?
— Нет. Они просто не хотят сегодня быть здесь. Похоже на то, что сегодня им здесь находится уже не стоит.
— Почему не стоит?
— Сегодня приходят хенарос, чтобы увидеть тебя, а девочки не ладят с ними. Если все они соберутся здесь вместе, между ними произойдет самая ужасная борьба. В последний раз, когда это случилось, они чуть не поубивали друг друга.
— Они борются физически?
— Будь уверен, что да. Все они сильные, и никто из них не хочет занимать второе место. Нагваль говорил, что это случится, но я бессильна остановить их; более того, я вынуждена принимать чью-либо сторону, так что получается страшная кутерьма.
— Откуда ты знаешь, что хенарос придут сегодня?
— Я не разговаривала с ними. Я просто знаю, что они будут сегодня здесь, вот и все.
— Ты знаешь это, потому что ты видишь, Горда?
— Совершенно верно. Я вижу их идущими. И один из них идет прямо к тебе, потому что ты тянешь его.
Я заверил ее, что я никого в особенности не тяну. Я сказал, что не открывал никому цели своей поездки, но что эта поездка имела отношение к чему-то такому, что я хотел спросить у Паблито и Нестора.
Она сдержанно улыбнулась и сказала, что судьба спарила меня с Паблито, что мы очень похожи и что, несомненно, он прежде всего рассчитывает увидеть меня. Она добавила, что все, случающееся с воином, можно интерпретировать, как знак, следовательно, мое столкновение с Соледад было знаком того, что мне предстоит выполнить в течение моего визита. Я попросил ее объяснить суть ее заявления.
— Мужчины дадут тебе очень мало в данное время, — сказала она. — это женщины разорвут тебя на клочки, как сделала Соледад. Вот то, что я хотела тебе сказать, если я правильно прочитала знак. Ты ожидаешь Хенарос, но они мужчины, подобно тебе. И обрати внимание на другой знак: они чуть-чуть позади. Я сказала бы, на пару дней позади. Это твоя, а также их судьба, как мужчин — быть всегда на пару дней позади.
— Позади чего, Горда?
— Позади всего. Позади нас, женщин, например.
Она засмеялась и погладила меня по голове.
— Неважно, что ты неподатлив, — продолжала она, — ты должен признать, что я права. Жди и наблюдай.
— Это Нагваль сказал тебе, что мужчины позади женщин? — спросил я.
— Разумеется, он, — ответила она. — все, что ты должен делать, это смотреть вокруг.
— Я делаю это, Горда. Но я не вижу ничего такого. Женщины всегда позади. Они зависят от мужчин.
Она засмеялась. Ее смех не был пренебрежительным или язвительным: он был скорее выражением чистого веселья.
— Ты знаешь мир людей лучше, чем я, — сказала она с силой, но вот сейчас я уже бесформенная, а ты нет. Я говорю тебе — женщины как маги лучше, потому что перед нашими глазами есть трещина, а перед вашими ее нет.
Она не казалась сердитой, но я почувствовал себя обязанным объяснить, что я задавал вопросы и делал замечания не потому, что я нападал или защищал какой-либо данный пункт, а потому что я хотел, чтобы она говорила.
Она сказала, что ничего другого не делает, как говорит, с тех пор, как мы встретились, и что Нагваль научил ее разговаривать, потому что ее задание было такое же, как и мое — находиться в мире людей.
— Все, что мы говорим, — продолжала она, — является отражением мира людей. Ты обнаружишь, прежде чем твой визит окончится, что ты говоришь и действуешь таким путем, как ты это делаешь, потому что ты цепляешься за человеческую форму, так же как Хенарос и сестрички цепляются за человеческую форму, когда они борются, чтобы убить друг друга.
