Отдельная реальность
Воин позволяет олли прийти только тогда, когда он в хорошей форме и готов. Когда он достаточно силен, чтобы сразиться с олли, он открывает свой просвет, выманивает олли, хватает его, держит его прижатым к земле и сохраняет свой пристальный взгляд на нем ровно столько, сколько ему надо; затем он отводит свои глаза, освобождает олли и отпускает его. Воин, мой дружок, — это мастер в любое время.
— Что случится, если ты будешь слишком долго пристально смотреть на олли? — спросил я.
Дон Хенаро посмотрел на меня и изобразил комический жест высматривания.
— Кто знает? — сказал дон Хуан. — может быть, Хенаро расскажет тебе, что случилось с ним.
— Может быть, — сказал дон Хенаро и захихикал.
— Ты расскажешь мне, пожалуйста?
Дон Хенаро встал, потрещал костями, выпрямляя свои руки, и открыл свои глаза до такой степени, что они стали круглыми и выглядели безумно.
— Хенаро собирается произвести дрожь пустыни, — сказал он и пошел в чапараль.
— Хенаро решил помочь тебе, — сказал дон Хуан доверительным тоном. — он делал то же самое для тебя в своем доме, и ты почти видел.
Я подумал, что он ссылался на то, что случилось у водопада, но он говорил о таинственных грохочущих звуках, которые я слышал у дома дона Хенаро.
— Между прочим, что это было? — спросил я. — мы смеялись над этим, но ты никогда не объяснял мне, что это было.
— Ты никогда не спрашивал.
— Спрашивал.
— Нет. Ты спрашивал меня обо всем, за исключением этого.
Дон Хуан обвиняюще посмотрел на меня.
— Да.
— Это было искусство Хенаро, — сказал он. — только Хенаро может делать это. Ты почти видел тогда.
Я сказал ему, что мне никогда не приходило в голову связать «виденье» с необычными шумами, которые я слышал тогда.
А почему ты не связывал? — спросил он решительно.
— «Видеть» — это значит глазами для меня, — сказал я.
Он рассматривал меня некоторое время, как будто со мной было что-то не так.
— Я никогда не говорил, что «виденье» — это только глазами, — сказал он, покачав с недоверием головой.
— Как он делает это? — настаивал я.
— Он уже сказал тебе, как он делает это, — резко сказал дон Хуан.
В этот самый момент я услышал необычайный грохот.
Я вскочил, а дон Хуан начал смеяться. Грохот был подобен грому лавины. Прислушавшись к нему, я сделал забавное заключение, что воспринимаемые мною звуки определенно происходили в кино. Низкий гул, который я слышал, походил на звуковой трюк кино, когда целая сторона горы рушится в долину.
Дон Хуан держался за бока, как будто они болели от смеха. Грохочущий гуд потрясал землю, где я стоял. Я отчетливо услышал удар чего-то, что, казалось, было увесистым булыжником, который катился вниз. Я услышал ряд сокрушительных ударов, что создало у меня впечатление, что валун неумолимо катился ко мне. Я испытал момент крайнего замешательства. Мои мускулы напряглись; все мое тело было готово к бегству.
Я взглянул на дона Хуана. Он пристально смотрел на меня. Затем я услышал самый ужасающий удар, какой я когда-либо слышал в моей жизни. Как будто огромный валун приземлился прямо позади дома. Все содрогнулось, и в этот момент у меня возникло наиболее необычное ощущение. На мгновение я действительно «увидел» валун величиной с гору прямо позади дома. Это не было образом, наложенным на картину дома, на который я смотрел. Это также не было видом настоящего булыжника. Это было, скорее, тем, как если бы шум создавал образ валуна, катящегося на своих огромных боках. Я действительно «видел» шум. Необъяснимый образ моего восприятия привел меня к глубокому отчаянию и замешательству. Никогда в жизни я не представлял себе, что мои чувства могли воспринимать таким образом. На меня напал рациональный страх, и я решил спасаться бегством, чтобы сохранить свою жизнь. Дон Хуан схватил меня рукой и повелительно приказал мне не убегать и также не оглядываться, но повернуться лицом в направлении, куда ушел дон Хенаро.
Я услышал следующую серию шумов, которые походили на звук камней, падающих и громоздящихся друг на друга, а затем все снова стало спокойно. Через несколько минут дон Хенаро вернулся и сел.
