Путешествие в Икстлан
Я не мог отвести глаз. Эти пики были действительно гипнотизирующими.
К концу дня нижние склоны гор показались в виду. В горной пустыне было очень мало растительности. Все, что я видел, были кактусы и какая-то высокая трава, которая росла кустиками.
Дон Хуан остановился отдохнуть. Он уселся, осторожно прислонил свои фляги с пищей к скале, и сказал, что на этом месте мы собираемся провести ночь. Он выбрал довольно высокое место. С того места, где я стоял, я мог видеть очень далеко кругом.
День был облачный, и сумерки быстро охватили местность. Я был погружен в наблюдения за той скоростью, с которой розовые облака на западе меняли свою окраску на однообразную темно-серую.
Дон Хуан поднялся и пошел в кусты. К тому времени, когда он вернулся, силуэт лавовых гор был темной массой. Он уселся рядом со мной и привлек мое внимание к тому, что, казалось, было естественным образованием в горах к северо-востоку. Это было место, окраска которого была намного светлее окружающего. В то время, как весь гребень лавовых гор выглядел в сумерках однообразно темнокоричневым, место, на которое он указывал, действительно было желтоватым или темно-бежевым. Я не мог понять, что это может быть. Долгое время я смотрел. Казалось, оно двигалось, мне показалось, что оно пульсирует. Когда я скосил глаза, оно действительно стало дрожать, как если бы его колыхал ветер.
— Смотри на него пристально, — скомандовал дон Хуан.
В какой-то момент, когда я уже довольно долго выдерживал пристальный взгляд, я почувствовал, что весь горный хребет движется ко мне. Это чувство сопровождалось необычным возбуждением внизу моего живота. Неудобство было таким острым, что я поднялся.
— Садись! — крикнул дон Хуан, но я уже был на ногах. С моего нового положения желтоватое образование оказалось ниже, на предгорьях. Я вновь уселся, не отрывая глаз, и образование переместилось на более высокое место. Секунду я смотрел на него, а затем внезапно восстановил все в правильной перспективе. Я сообразил, что то, на что я смотрел, находилось не в горах, а было в действительности куском желтовато-зеленой материи, свисавшей с кактуса прямо передо мной.
Я громко рассмеялся и объяснил дону Хуану, что сумерки помогли создать оптическую иллюзию. Он поднялся и, подойдя к тому месту, где висел лоскут, снял его, сложил и положил в свою сумку.
— Для чего ты это делаешь? — спросил я.
— Потому что этот лоскут имеет силу, — сказал он спокойно. — какое-то время у тебя с ним шло неплохо, и нельзя сказать, что бы случилось, если бы ты остался сидеть.
Пятница, 13 апреля 1962 года.
На рассвете мы направились в горы. Они были удивительно далеко. К полудню мы вошли в один из каньонов. В неглубоких лужах там была вода. Мы сели отдохнуть в тени нависшей скалы.
Горы были с латками монументального лавового потока. За тысячелетия отвердевшая лава превратилась в пористый темно-коричневый камень. Лишь несколько чахлых травинок росло между камней в трещинах.
Глядя вверх, на почти отвесные стены каньона, я ощутил неприятное чувство внизу живота. Стены были сотни метров высотой и давали мне ощущение, что они замыкаются надо мной. Солнце находилось почти над головой, слегка клонясь к юго-западу.
— Стань тут, — сказал дон Хуан и повернул мое тело так, чтобы я смотрел в направлении солнца.
Он велел мне пристально смотреть на стены горы надо мной.
Вид был ошеломляющим. Величественная высота лавового потока захватила мое воображение. Я стал думать о том, каково же должно быть извержение. Несколько раз я просмотрел стены каньона сверху донизу. Я погрузился в богатство красок каменной стены. Там были краски всех вообразимых оттенков. Были пятна светло-зеленого мха или лишайника на каждой скале. Я посмотрел прямо вверх и заметил, что солнечный свет продуцирует крайне захватывающие отражения, когда касается блестящей поверхности отвердевшей лавы.
Я смотрел на тот участок гор, где отражался солнечный свет. По мере движения солнца интенсивность его уменьшалась и, наконец, пропала полностью.
Я взглянул через каньон и увидел еще один участок с такими же захватывающими отражениями света.
