Дар Орла
Похоже, что воспоминание было слишком болезненным для нее. Она сказала, что, когда дон Хуан впервые нашел ее, ее глаза были поражены инфекцией, что она не могла видеть. Кто-то отвез ее на машине очень далеко к лекарю, который и вылечил ее. Она всегда была убеждена, что это сделал дон Хуан, но услышав мой голос, она поняла, что это именно я возил ее туда. Несоответствие таких воспоминаний бросало ее в дрожь уже с первого дня, как она меня встретила.
— Мои уши не лгут мне, — добавила Лидия после долгого молчания. — именно ты вез меня туда.
— Невозможно! Невозможно! — закричал я.
Мое тело начало неконтролируемо трястись. У меня появилось чувство раздвоенности. Вероятно то, что я называю своим рассудком, не могло больше контролировать меня всего и заняло место зрителя. Какая-то часть меня наблюдала за тем, что другая часть меня тряслась.
4. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ГРАНИЦ ПРИВЯЗАННОСТИ
— Что с нами происходит? — спросил я, когда другие ушли домой.
— Наши тела вспоминают, но я не могу понять, что именно, — сказала она.
— Ты веришь воспоминаниям лидии, Нестора и Бениньо?
— Конечно, они серьезные люди. Они ничего не говорят просто так, чтобы подурачить нас.
— Но то, что они говорят — невозможно. Мне-то ты веришь, Горда?
— Я верю, что ты не помнишь, но тогда... — она не кончила. Она подошла ко мне и стала шептать мне на ухо. Она сказала, что имеется нечто такое, о чем нагваль дон Хуан Матус взял с нее обещание не говорить, пока не придет нужное время. Козырной картой нужно пользоваться тогда, когда нет другого выхода. Драматическим шепотом она добавила, что нагваль предвидел их новое обстоятельство жизни, которое явилось результатом того, что я взял Жозефину в Тулу, чтобы она была там с Паблито. Она сказала, что имеется слабенький шанс того, что мы добьемся успеха как группа, если последуем единственному ходу такой организации.
Горда объяснила, что поскольку мы разделены на пары, то мы организовали живой организм, мы были змеей, гремучей змеей. У змеи четыре отдела, и она разделена на две половины: мужскую и женскую. Она сказала, что мы с ней образуем первую часть змеи — голову. Это холодная, расчетливая, ядовитая голова.
Вторая часть образована Нестором и лидией. Это твердое, чистое сердце змеи. Третье, брюхо, — подвижное, переменчивое, ненадежное — образовано Паблито и Жозефиной. А четвертый отдел — хвост, где расположена гремучка, которая в реальной жизни может греметь до бесконечности на своем цоцыльском наречии, — Бениньо и Роза.
Горда встала и распрямилась. Она улыбнулась мне и похлопала меня по спине.
— Элихио сказал еще одно слово, которое вспомнилось мне, — продолжала она. — Жозефина согласна со мной, что он вновь и вновь говорил слово «след». Мы поедем по следу.
Не дав мне возможности задать ей какой-нибудь вопрос, она сказала, что собирается немного поспать, а затем соберет всех, чтобы отправиться в путешествие.
Мы отправились перед полуночью, при ярком свете луны. Сначала никто не хотел идти, но Горда ловко описала им «дон-Хуановское» так называемое строение змеи. Перед выходом Лидия предложила, чтобы мы позаботились о провизии на тот случай, если путешествие затянется.
Горда сняла ее предложение на том основании, что мы не знаем, что за путешествие нас ждет. Она сказала, что нагваль дон Хуан Матус однажды указал ей на начало тропы и сказал, что при удобном случае мы должны собраться на этом месте и позволить силе следа открыться нам. Горда добавила, что это не обычная козья тропа, а естественная линия на земле, которая, по словам нагваля, может дать нам силу и знание, если мы сможем следовать по ней и стать с ней единым целым.
Мы двигались под смешанным руководством, Горда дала нам толчок, а Нестор знал местность. Она привела нас к определенному месту в горах. После этого Нестор взял руководство и нашел тропу. Наше образование было очевидным, то есть голова вела, а остальные располагались соответственно анатомической модели змеи: сердце, брюхо и хвост. Мужчины шли справа от женщин. Каждая пара шла в полутора метрах позади предыдущей.
