Дар Орла
Так же сделали трое мужчин.
Группы из трех человек, когда правило предписывало 4, — были чем-то зловещим. Число 3 — это символ динамики, изменения движения и превыше всего символ ревитализации.
Правило не служило больше картой, и тем не менее было совершенно невообразимым, чтобы где-то вкралась ошибка. Дон Хуан и его воины считали, что правило не делает ошибок. Они пытались решить этот вопрос в своих сновидениях и в своем виденьи. Они думали и над тем, что, возможно, они были слишком торопливы и просто не видели, что эти трое женщин и трое мужчин были непригодными.
Дон Хуан признался мне, что он видел тут два взаимосвязанных вопроса. Первый — прагматическая проблема нашего присутствия среди них, второй касался надежности правила. Его бенефактор привел их к уверенности, что правило охватывает все, с чем может столкнуться воин. Он не подготовил их к такому случаю, когда правило может оказаться неприложимым.
Горда сказала, что у женщин из партии дона Хуана никогда не было проблем со мной, только мужчины были в растерянности: для мужчин было непонятным и неприемлемым, что правило могло быть неприменимым в моем случае.
Женщины, однако, были уверены, что раньше или позже причина моего появления среди них станет ясной. Я наблюдал, как женщины держались в стороне от эмоционального замешательства и, кажется, были полностью безразличны к тому, чем все кончится. Они, казалось, знали без всяких разумных оснований, что и мой случай каким-то образом входит в правило. В конце концов я определенно помог им тем, что принял свою роль. Благодаря женщине-нагваль и мне, дон Хуан и его партия завершили свой цикл и были почти свободны.
Ответ пришел к ним, наконец, через Сильвио Мануэля. Его видение открыло, что 3 сестренки и Хенарос не были непригодными, скорее я был не тем нагвалем, который был им нужен. Я был неспособен вести их, потому что имел никем не заподозренную конфигурацию, которая не укладывалась в схему, данную правилом, конфигурацию, которую дон Хуан, как видящий, проглядел. Мое светящееся тело давало видимость четырех отделов, тогда как в действительности их было только 3. Существовало другое правило для того, что называлось «трехзубчатым нагвалем». Я подпадал под это правило. Сильвио Мануэль сказал, что я подобен птице, которую вывели теплом и заботой птицы другого вида. Все они, все же, должны были помочь мне так же, как и я был обязан сделать все возможное для них, хотя я и не подходил им.
Дон Хуан взял ответственность за меня на себя, поскольку это он ввел меня в их среду, но мое присутствие среди них вынудило их максимально выкладываться в поисках двух ответов: объяснение того, что я делаю среди них, и решения проблемы, что им в связи с этим нужно делать.
Сильвио Мануэль очень быстро нашел решение, как вывести меня из их среды. Он взял на себя задачу руководить планом, но поскольку у него не было ни терпения, ни энергии, чтобы иметь дело со мной лично, он поручил дону Хуану действовать вместо него.
Целью Сильвио Мануэля было подготовить меня к тому моменту, когда курьер, несущий правило, применимое к «трехзубчатому нагвалю», будет у меня. Он сказал, что в его задачу не входит раскрывать эту часть правила. Я должен ждать, как должны ждать и все остальные, пока не придет нужное время.
Существовала еще одна серьезнейшая проблема, которая усиливала путаницу. Она касалась Горды и в конечном счете — меня. Горда была принята в мою партию как южная женщина. Дон Хуан и его видящие подтверждали это. Она, казалось, относится к той же категории, что Сесилия, Делия и другие женщины-курьеры. Сходство было неоспоримым. Затем Горда потеряла весь свой излишний вес и как бы вдвое уменьшилась. Перемена была столь радикальной и глубокой, что она превратилась уже во что-то иное.
Она долгое время оставалась незамеченной, просто потому, что все другие воины были заняты моими трудностями,
Однако ее перемена была настолько разительной, что они были вынуждены сфокусироваться на ней, и тут они увидели, что она вовсе не является южной женщиной. Объемы ее тела обманули их предыдущее видение.
