Дар Орла
— бороться против этого — наша естественная реакция. Поступая так, мы рассеиваем то, что должно произойти. Брось свой страх и теряй свою человеческую форму шаг за шагом.
Она добавила, что в ее случае распад ее человеческой формы начался у нее в матке с отчаянной боли и необычного давления, которое медленно смещалось — вниз к ногам и вверх к горлу. Она сказала также, что последствия ощущаются немедленно.
Я хотел записывать каждый нюанс моего входа в это новое состояние. Я приготовился писать детальный отчет обо всем, что станет происходить, но к моему великому разочарованию ничего больше не происходило. После нескольких дней бесплодного ожидания я отбросил объяснение Горды и решил, что доктор поставил правильный диагноз.
Мне это было совершенно понятно. Я нес ответственность, которая порождала невыносимое напряжение. Я принял лидерство, которое принадлежало мне, по мнению учеников, но я не имел никакого представления, как его вести.
Нагрузка проявилась в моей жизни и более серьезным образом.
Мой обычный уровень энергии непрерывно падал. Дон Хуан сказал бы, что я теряю личную силу и, значит, обязательно потеряю жизнь.
Дон Хуан настроил меня жить исключительно личной силой, что я понимал как состояние бытия, отношения порядка между субъектом и вселенной, отношение, которое не может быть разорвано, не приводя субъекта к смерти. Поскольку никаких мыслимых способов изменить ситуацию не предвиделось, я заключил, что моя жизнь подходит к концу. Мое чувство обреченности, казалось, разъярило всех учеников. Я решил на пару дней уехать, чтобы рассеять свою хандру и их напряжение.
Когда я вернулся, то обнаружил, что они стоят снаружи у дверей дома сестренок так, как если бы они меня ждали. Нестор подбежал к моей машине прежде, чем я выключил мотор, он прокричал, что Паблито сбежал. Он ушел, чтобы умереть, сказал Нестор, в городе Тула, на месте его предков.
Я был в ужасе. Я чувствовал себя виновным.
Горда не разделяла моего отношения к происходящему. Она сияла, светясь удовлетворением.
— Этому красавчику лучше умереть, — сказала она. — все мы теперь будем жить гармонично, как и должны были. Нагваль говорил, что ты внесешь перемену в наши жизни. Что ж, ты ее принес — Паблито нам больше не досаждает. Ты от него избавился. Посмотри, как мы счастливы. Нам без него лучше живется.
Я был вне себя от ее бесчувственности. Я сказал так жестко, как только мог, что дон Хуан дал нам всем форму жизни воина. Я подчеркнул, что безупречность воина требует, чтобы я не позволил Паблито умереть вот так просто.
— И что же ты собираешься делать? — спросила Горда.
— Я собираюсь взять одного из вас, чтобы жить с ним, — сказал я. — до того дня, когда вы все, включая Паблито, сможете уехать отсюда.
Они посмеялись надо мной, даже Нестор и Бениньо, которых я считал самыми близкими к Паблито. Горда смеялась дольше всех остальных, явно вызывая меня.
Я обратился за моральной поддержкой к Нестору и Бениньо. Они смотрели в сторону.
Я воззвал к высшему пониманию Горды. Я просил ее. Я использовал все доводы, какие только приходили на ум. Она смотрела на меня с глубоким презрением.
— Не будем вмешиваться, — сказала она остальным.
Она улыбнулась мне совершенно пустой улыбкой. Она передернула плечами и поджала губы, как бы чмокая.
— Мы рады видеть тебя с нами, — сказала она мне, — при условии, что ты не станешь задавать вопросов и не будешь разговаривать об этом маленьком своднике.
— Ты, Горда, бесформенный воин, — сказал я, — ты сама мне это говорила. Почему же ты тогда судишь Паблито?
Горда не ответила. Но она приняла удар. Она поморщилась и отвернулась от моего взгляда.
— Горда с нами! — закричала Жозефина высоким визгливым голосом.
Три сестренки окружили Горду и затолкали ее внутрь дома. Я последовал за ними. Нестор и Бениньо тоже вошли.
— Что ты собираешься делать? Взять кого-нибудь из нас силой? — спросила Горда.
Я сказал им всем, что считаю своим долгом помочь Паблито и что я стал бы делать то же самое для любого из них.
— Ты действительно думаешь, что осуществишь это? — спросила Горда с глазами, горящими от злости.
