Учение Дона Хуана
Так и «союзник»: он только и ждет удобного момента, чтобы отыскать слабины в безупречной воинской защите и наброситься на воина. Приручение их требует предельной собранности и огромного мужества. Если это произошло, наградой воину будет сила, которой наделен «союзник». Дон Хуан говорит, что «гуахо нужен, чтобы укреплять жизнь человека, направлять его действия и углублять знания. Гуахо оказывает неоценимую помощь в познании». Здесь действуют вполне прагматичные, расчетливые отношения, построенные на принуждении и страхе и предостерегающие воина от того, чтобы давать осечку, ибо за нее он может заплатить собственной жизнью. Осознанность, понимание и отвага – вот основные элементы воинского «снаряжения».
Но еще не скоро вступивший на путь воина достигнет такого состояния духа, в котором он сможет действовать совершенно свободно и естественно, опираясь на помощь «союзников» и не привязываясь к человеческим мнениям и условиям жизни. Ему придется пройти через нелегкий подготовительный период под руководством опытного наставника мага. Кастанеда подробно описывает свои «университеты», которые он проходил у дона Хуана.
Редкое издание на тему «пути воина» обходится без выяснения вопроса о том, является ли личность дона Хуана реальной или нет. Несомненно, подобные споры небеспочвенны, поскольку от решения вопроса о бытии или небытии этого мастера зависит в целом вопрос о ценности изложенной в трудах Кастанеды системы знаний. Если дон Хуан в реальности не существовал, значит, он целиком и полностью является продуктом воображения талантливого мистификатора, который использовал свои познания в этнографии для того, чтобы правдоподобнее обрисовать вымышленную ситуацию ученичества у сильного мага и с прибылью продать ее . Если же существовал, тогда опыту Кастанеды можно доверять и использовать его как руководство к действию, как путь, ведущий к истине.
Хотя сам Кастанеда настойчиво уверял всех в реальности своего учителя и даже демонстрировал авторитетным людям (скажем, американскому этномикологу Г. Уоссону) свои ученические полевые заметки, остается еще немало спорных моментов. Многочисленные критики Кастанеды находили хронологические нестыковки в его произведениях, упрекали за «ненаучные» подходы к теме, за литературизацию образа дона Хуана, который на глазах, от одной книги к другой, превращался из лукавого безграмотного индейца в талантливого мыслителя и эрудита, изъяснявшегося подобно оксфордскому профессору. Слишком уж совершенным он выглядел, слишком выпадал из контекста традиционной культуры индейцев яки и уж слишком все это походило на идеализацию условных взаимоотношений между учеником и учителем, собранных с миру по нитке, со всех традиций, как Запада, так и Востока.
Соглашаясь со всем этим, однако, Карлос Кастанеда упрямо стоял на своем. Впрочем, некоторые ценные обмолвки на сей счет он все же делает. В «Путешествии в Икстлан» (1972), третьей по счету книге сериала, он устами дона Хуана сообщает, что «воину все равно, правда или вымысел то, с чем он сталкивается, а для обыкновенного человека это очень существенно» .
