Учение Дона Хуана
Он и обучил меня всему, что я знаю.
Я снова спросил старика, что я должен делать. Дон Хуан ответил, что только одно – учиться.
Дело приняло неожиданный оборот. Не успел я сообщить дону Хуану, что утратил интерес к пейот лю, как он предлагает учить меня своему «знанию». Тогда я еще не понимал, что он под этим подразумевает, хотя и чувствовал всю серьезность его предложения.
Я сказал, что не обладаю необходимыми для ученика способностями; что учение требует особого мужества, которого я лишен; что я предпочитаю скорее обсуждать чужие действия, чем действовать сам; что я с радостью готов внимать его суждениям и поучениям; что я счастлив сидеть рядом с ним и целыми днями слушать его рассказы. И что именно это и есть для меня учение.
Я говорил довольно долго, дон Хуан не перебивал. Потом он сказал:
– Все это дело обычное. Страх – первый природный враг, которого необходимо победить на пути к знанию. Ты любопытен, и твое любопытство уравновесит твой страх. Ты будешь учиться вопреки себе самому.
Еще некоторое время я пытался возражать, но старик сказал, что мне ничего не остается, как учиться.
– Ты не о том думаешь, о чем надо, – сказал дон Хуан. – Мескалито играл с тобой – вот о чем следует задуматься в первую очередь. Поразмысли об этом, а не о своем страхе.
– Разве это так необычно?
– Ты – единственный из тех, кого я знаю, с кем играл Мескалито. Ты новичок в таких вещах, поэтому все знаки проходят мимо тебя. Человек ты серьезный, только вот серьезность твоя не на то направлена: ты думаешь о том, что делаешь сам, а не о том, что происходит вокруг тебя. Ты слишком сосредоточен на самом себе, в этом твоя беда. Это тебя изматывает.
– А что же делать, дон Хуан?
– Ищи чудеса вокруг себя! Ты устаешь смотреть на одного себя, и усталость делает тебя слепым и глухим ко всему окружающему.
– Все это так, дон Хуан, но как мне измениться?
– Думай о том, что Мескалито играл с тобой, и больше ни о чем. Все остальное придет само.
20 августа 1961 года, воскресенье
Прошлой ночью дон Хуан начал понемногу приобщать меня к миру своих знаний. Мы сидели в темноте перед домом, как вдруг, прервав долгое молчание, старик заговорил. Он сказал, что хочет дать мне совет, который получил от благодетеля в первый день своего учения. Дон Хуан помнил его слова наизусть и несколько раз повторил их, чтобы я хорошенько запомнил.
– Человек идет к знанию, как идут на войну – пробудившись и исполнившись страха, благоговения и неколебимой уверенности. Идти к знанию или на войну по иному – грубая ошибка. Всякий, кто совершит ее, рано или поздно об этом пожалеет.
Я спросил почему; дон Хуан ответил, что, когда человек выполняет эти условия, он не допускает глупых ошибок, его действия обретают смысл. Даже потерпев поражение, он всего лишь проигрывает битву, но себя упрекнуть ему будет не в чем.
Затем дон Хуан сообщил, что будет учить меня о гуахо точно так, как учил его благодетель. Эту фразу он повторил несколько раз, подчеркивая слова «точно так».
– Гуахо, – сказал он, – это сила, которую человек способен обрести и которая будет помогать ему, давать советы и умножать его собственные силы, необходимые для выполнения любых поступков – великих и малых, добрых и злых.
